Две катастрофы Сулеймана Керимова

[Aristarh]

Расследование Forbes

В сентябре 2006 года CEO Morgan Stanley Джон Мак встречался на 42-м этаже небоскреба банка на Тайм-Сквер с необычным гостем. Его собеседник — российский сенатор и бизнесмен Сулейман Керимов — почти не говорил по-английски, а в роли переводчика выступал Аллен Вайн, глава совета директоров одной из компаний Керимова Millennium Group. Вайн, за несколько месяцев до этого оставивший пост главы российского отделения глобального инвестбанка Merrill Lynch, привез нового босса в Нью-Йорк, чтобы представить его элите западного делового мира. Глава «Нафты» познакомился со многими влиятельными людьми — от основателя Microsoft Билла Гейтса до директоров ведущих инвестбанков. Но встреча с Маком, легендой Уолл-стрит, была, пожалуй, важнее других. Керимов получил ответ, которого давно ждал: Morgan Stanley завершил due diligence всех его компаний и готов представлять интересы владельца «Нафты» в масштабной покупке акций западных компаний.

Общая стоимость активов, которыми владели компании Керимова, в то время стремилась к полутора десяткам миллиардов, и хозяин «Нафты» твердо знал, что это только начало, финал первого и не самого значительного этапа его стремительного взлета на вершину мира.

Но рывок на Запад пришлось отложить. Через несколько недель Керимов оказался в искусственной коме на койке марсельской больницы Conception и мог дышать лишь с помощью аппарата искусственного дыхания. Мало кто мог предположить, что Керимову, когда он оправится после автоаварии, придется пережить еще одну катастрофу — финансовую. Как, несмотря ни на что, этот человек сумел вновь подняться на вершину?

«Не могли бы вы достать нам партию нефти?» — в шутку спрашивали журналистов сотрудники нефтетрейдера «Нафта Москва» в 2002 году. «Нафта» только что лишилась последнего крупного клиента — «Сургутнефтегаза», и скоро от легендарного трейдера осталась только вывеска. Когда-то у «Нафты» были лучшие специалисты, сбытовые подразделения по всему миру и активы стоимостью более $500 млн: сеть АЗС в Финляндии, портовый терминал в Бельгии и добывающая компания «Нафта Ульяновск». Предшественник «Нафты», госкомпания «Союзнефтеэкспорт» с 1930-х годов экспортировала вообще всю советскую нефть и нефтепродукты — более 200 млн т в год. «Нафта» оставалась крупнейшим российским трейдером даже после того, как в середине 1990-х нефтяники получили право вывозить нефть самостоятельно. Если бы дела у компании шли хорошо, вряд ли в конце 1990-х этот трофей мог достаться малоизвестному бизнесмену Сулейману Керимову.

Свои первые деньги Керимов сделал совсем не на нефти. Выпускник экономического факультета Дагестанского университета и зять местного партийного босса начинал карьеру на махачкалинском «Эльтаве». В Москву он попал после того, как завод стал соучредителем столичного Федпромбанка, который уверенно рос не без поддержки земляков Керимова. Сам он скупал акции банка, обрастал связями в столице и пробовал себя в разных бизнес-проектах вроде перепродажи «Внуковских авиалиний». Потом у Счетной палаты нашлись серьезные претензии к приватизации этой компании.

На конец 1990-х пришелся самый расцвет передела на нефтяном рынке, олигархи дрались за крупнейшие предприятия. Керимов тоже участвовал, но подбирал активы поменьше: например, он отчаянно и долго сражался за «Варьеганнефть», добывавшую 1,5 млн т нефти, с группой «Альянс» семьи Бажаевых, и в итоге победил. Впоследствии Керимов перепродал «Варьеганнефть» Михаилу Гуцериеву.

Но именно покупка «Нафты» стала для Керимова трамплином в большой бизнес. Трейдер, растерявший многих клиентов, но еще сохранивший активы, достался Керимову очень дешево, примерно за $50 млн. А все потому, что в 1998 году компания получила гигантскую финансовую пробоину. Бывшие сотрудники «Нафты» рассказывают, что ее гендиректор и совладелец Анатолий Колотилин прокручивал деньги трейдера в банке «Юнибест», где работал его сын. В кризис банк не устоял, и «Нафта» потеряла около $400 млн собственных средств и еще оказалась должна более $100 млн «Сургутнефтегазу». Колотилин лихорадочно искал покупателей на бизнес, но в кризис это было проблематично. «Нафтой» заинтересовался было водочный король Юрий Шефлер, но передумал. Тогда гендиректору «Сургута» Владимиру Богданову предложили забрать 30% акций компании в обмен на списание долга. «Но у Владимира Леонидовича свой менталитет: я буду дырки в земле ковырять и нефть добывать, а коммерция мне не интересна», — рассказывает один из знакомых нефтяника.

Тем не менее Богданова живо интересовало, когда и как именно «Нафта» вернет долг. Кто такой Керимов и почему разговаривать теперь надо с ним, он не понимал и очень злился. Менеджеры «Нафты» как могли успокаивали главу «Сургута», заверив его, что смена владельца никак не скажется на бизнесе. Но работать с трейдером Богданов согласился ровно до тех пор, пока не будет погашен долг. Представитель «Сургута» от комментариев отказался.

Хотя Керимов понимал, что играет не на своем поле, он какое-то время пытался сохранить трейдинговый бизнес. К примеру, хотел вернуть «Нафте» германское направление на нефтепроводе «Дружба» (на немецкие НПЗ в месяц поставлялось около 1,5 млн т российской нефти). Но здесь его переиграл сотрудник одной из бывших «дочек» «Нафты» Сергей Кишилов. Использовал Керимов и хорошие отношения с руководством «Транснефти»: именно «Нафта» продала самую первую партию нефти, поставленную по новому нефтепроводу Балтийская трубопроводная система из порта Приморск.

Мог ли Керимов повторить успех Геннадия Тимченко и его нефтяного трейдера Gunvor (в 2011 году его оборот составил около $80 млрд)? Керимов предпочел отойти в сторону — распродал все нефтяные активы, выручив за них более $400 млн, и превратил нефтетрейдера в одного из самых агрессивных инвесторов и беспощадных специалистов по недружественным поглощениям.

Хищник

Финальный эпизод этой долгой войны напоминал уже встречу старых приятелей. Сулейман Керимов приветствовал гостя в домашней одежде и тапочках, спустившись в кабинет из расположенных этажом выше личных апартаментов, предложил ему перекусить, выпить хорошего коньяка. «Он вообще очень приятный в общении молодой еще человек, но разговоры при этом какие шли: все, говорит, больше тебе здесь ловить нечего — либо все продавай, либо я тебя совсем удушу», — вспоминает предприниматель, упорно не желавший продавать Керимову свой бизнес. Доходчиво объясняя, в каком именно положении находится упрямый бизнесмен, Сулейман не удержался от своего фирменного жеста — ударил ладонью одной руки о кулак другой. Сопровождавшиеся улыбкой прогнозы на будущее не сулили гостю ничего хорошего. За ужином в особняке Керимова была подписана капитуляция, одна из многих.

Сезон большой охоты на активы «Нафты Москва» открыла в 2001 году. Одной из первых жертв стала группа Автобанка, основным владельцем которой был бывший сотрудник ОБХСС Андрей Андреев. Помимо головного банка, в нее входил «Ингосстрах», «Ингосстрах-Союз» (будущий банк «Союз»), Орско-Халиловский меткобинат (НОСТА) и несколько десятков компаний поменьше. В 2001 году на Андреева навалились три самых свирепых хищника того времени: «Русал» Олега Дерипаски, Millhouse Романа Абрамовича и «Нафта» Керимова. Как рассказывал Forbes Андреев, все его бизнесы в кратчайший срок были переоформлены на другие компании, а сам он на том этапе «не получил ни копейки». Сейчас он не хочет даже вспоминать об этом, а представители «Нафты» ограничиваются сухим комментарием, что «все сделки компании, совершенные с г-ном Андреевым и его партнерами, носили законный характер».

Были и другие сделки, которым предшествовали классические сценарии захватов, обкатанные еще в 1990-х: внезапно объявляющиеся новые советы директоров с полномочиями, подтвержденными судами далеких регионов, их решения о продаже активов новым собственникам, возбуждаемые против владельцев уголовные дела, захваты офиса и т. д. «Можно сказать, что это рейдерство, а можно — слияния и поглощения. Только чтобы слить или поглотить, тебя нужно сначала поставить на четвереньки, чтобы ты согласился на все условия», — говорит один из участников тогдашних событий.

Война за СПК «Развитие», объединявшую корпорации «Главмосстрой», «Моспромстрой» и «Мосмонтажспецстрой», была проведена по всем классическим канонам, включая захват людьми с арматурой и дубьем офиса «Развития» в Гранатном переулке, в нескольких сотнях метров от Кремля. В борьбу подчеркнуто не вмешивался мэр Москвы Юрий Лужков, который всегда с особым вниманием следил за строительным комплексом. «Возможно, это бумерангом возвращенная СПК ситуация, которую она сама неоднократно создавала на разных предприятиях. Сейчас ситуация совершенно понятная — это хозяйственный спор, к которому город никакого отношения не имеет», — заявлял «Ведомостям» в июне 2005 года пресс-секретарь мэра Москвы Сергей Цой.

По словам двух очевидцев тех событий, война началась с того, что один из соратников Лужкова рассказал ему, что владельцы «Развития» — сами «беспредельщики», «душили пакетом какого-то юриста» и с ними надо разобраться. Лужков попросил Сулеймана Керимова «разобраться». И «Нафта» в данном случае была инструментом, говорят собеседники Forbes. Как бы там ни было, едва став собственником имущества СПК «Развитие», «Нафта» тут же перепродала его Олегу Дерипаске, выручив, по оценкам представителей обеих сторон, порядка $70–80 млн. В 2005 году Керимов уже владел собственностью на многие миллиарды долларов, зачем участвовать в мутных историях ради сравнительно небольшой выгоды? Дело не только в просьбах, в которых нельзя отказать, убеждены знакомые бизнесмена: война — это стихия Керимова. «Психология такая — взять то, что плохо лежит», — констатирует один из них. Правда, в середине 2000-х годов «лихие» схемы предыдущего десятилетия выглядели анахронизмом. Возможно поэтому, получив то, что «плохо лежало», Керимов сразу с ним расставался, с прибылью перепродавая захваченные активы. Совсем иначе он обращался с тем, что «лежало хорошо».

Инвестор

В конце 2004 года владелец «Нафты» вступил в большую игру — скупку российских «голубых фишек», прежде всего «Газпрома» и Сбербанка. Скупка шла сначала на собственные, затем на заемные средства. Российский фондовый рынок непрерывно рос, так что для владельца «Нафты» схема была беспроигрышной. Он закладывал акции по кредиту в банках, стоимость залога росла, что позволяло взять новые кредиты, купить еще акций, заложить их и т. д. К 2006 году Керимов собрал 4,25% акций «Газпрома» и 5,64% акций Сбербанка. За 2004–2006 годы капитализация «Газпрома» выросла в четыре раза, Сбербанка — почти в 12 раз. Заняв на покупку акций около $3,2 млрд, Керимов стал владельцем бумаг, которые к концу 2006 года стоили более $15 млрд и продолжали расти.

Первые деньги Керимову одолжил ВЭБ. В дальнейшем, утверждает представитель «Нафты», кредиты брали в «разных банках». Но главным финансовым партнером Керимова стал Сбербанк, которым в то время руководил тандем предправления Андрея Казьмина и его первого зама Аллы Алешкиной.

На кредиты Сбербанка Керимов купил большую часть своих многочисленных активов: от контрольного пакета акций «Полиметалла» до акций «Газпрома» и самого Сбербанка. Банк в те годы одобрял небезупречные схемы, по которым он выдавал кредиты на покупку своих акций под залог собственных же акций, — по такой схеме «Сбер» работал не только с Керимовым, но и с Вадимом Мошковичем и Филаретом Гальчевым. Но только ради Керимова Сбербанк нарушил одно из строжайших правил, превысив лимит кредитов (одному заемщику банк может выдать кредиты в размере не больше 25% от своего капитала).

К маю 2005 года «Нафта Москва» практически выбрала этот лимит, и брать кредиты в Сбербанке начала другая компания Керимова, ЗАО «Новый проект». И — о чудо! — банк рассматривал эти компании как двух несвязанных заемщиков. К концу года был исчерпан лимит и для второй компании: ссудная задолженность «Нафты Москва» составляла 54,6 млрд рублей, «Нового проекта» — 59,8 млрд рублей, это 21,5% и 23,5% (в сумме 45%) от капитала Сбербанка на тот момент. К середине октября 2007 года, когда стало понятно, что Сбербанк возглавит Герман Греф, Керимов успел погасить практически все долги перед «Сбером» — более $4 млрд. К тому времени инвестиции принесли Керимову сотни процентов прибыли.

Можно попытаться объяснить причину благоволения менеджмента Сбербанка важному клиенту знаменитым обаянием Сулеймана Керимова и его финансовым талантом. «Сулейман часто говорит: вы любите деньги, а у меня их много, и я легко с ними расстаюсь», — характеризует Керимова один из его знакомых.

А может, дело в покровительстве влиятельных людей? В ноябрьском интервью «Ведомостям» бывший руководитель Банка Москвы Андрей Бородин рассказывал о связях Керимова с бывшим спецпредставителем президента Дмитрия Медведева Игорем Юсуфовым. По версии Бородина, Юсуфов рассказывал ему, что создает для «молодого человека» (так в разговорах Юсуфов называл Медведева) «пенсионный фонд» или «будущую финансовую империю». Бородин утверждал, что Юсуфов делит с Медведевым прибыль и активы и является одним из лиц, уполномоченных держать активы, входящие в сферу интересов президента. К числу таких активов Юсуфов, по словам Бородина, относил и купленный в 2010 году Керимовым с партнерами «Уралкалий». Других подтверждений этому нет: участие Юсуфова в этой сделке отрицают он сам, а также источники в «Нафте» и «Уралкалии». Но знакомый с Керимовым бизнесмен рассказывает, что Юсуфов уже предлагал свои услуги Керимову раньше: например, он хотел быть посредником между главой «Нафты» и банком ВТБ, когда Керимов покупал акции «Полюс Золота».

Керимов и сам не чужой во «власти»: он дважды был депутатом Госдумы, с 2008 года он — сенатор от Дагестана. Не является секретом и давняя дружба Керимова с первым вице-премьером Игорем Шуваловым, и его хорошие отношения с помощником президента Аркадием Дворковичем. Но ни тот ни другой не поручались за Керимова перед Сбербанком, утверждают представители обоих чиновников. Шувалов познакомился с Керимовым около 15 лет назад, когда они оба были бизнесменами, рассказывает представитель первого вице-премьера. Они сотрудничали по линии адвокатского бюро, когда Шувалов занимался юридической практикой, и вскоре подружились. Однако сейчас совместных бизнес-проектов у них нет — Шувалов не может заниматься предпринимательской деятельностью, находясь на госслужбе.

Ближний круг Керимова

А Керимов — может. «В 2006 году у Сулеймана было полное отсутствие страха, он верил в успех. Он покупал, и все росло, все получалось. Он достиг невероятных высот в России и захотел выйти на другой уровень», — рассказывает источник, близкий к Керимову. В это время в окружении Керимова, куда входили прежде всего Александр Мосионжик и Татьяна Башмакова, появился новый персонаж — американский инвестбанкир русского происхождения Аллен Вайн. До ноября 2005 года Аллен Вайн возглавлял российское представительство Merrill Lynch, а после ухода из банка остался в России. Во время одной из встреч со своим старым другом Семеном Вайнштоком, главой «Транснефти», инвестбанкир познакомился с Мосионжиком, гендиректором «Нафты Москва». Тот представил его Керимову. Как утверждает источник Forbes, Керимов и Вайн стали не только деловыми партнерами, но и друзьями. Результатом дружбы стало назначение в июле 2006 года Вайна главой совета директоров «Нафты Москва» и совета директоров швейцарской Millennium Group, одной из его компаний, занимавшейся зарубежными инвестициями. По сути, Вайн начал предоставлять Керимову весь спектр услуг family office, консультируя его по инвестициям и одновременно решая его личные вопросы за границей. В общем, новому топ-менеджеру и приятелю Керимова предстояло сыграть важную роль в его жизни.

Катастрофа на старте

В субботу, 25 ноября 2006 года, на Английской набережной в Ницце произошла автокатастрофа. Спорткар Ferrari Enzo (6 л, 660 л. с., максимальная скорость 370 км/ч, разгоняется до сотни за 3,4 сек), которым управлял Керимов, на огромной скорости ударившись колесом о бордюр, вылетел на обочину и налетел на дерево. Капсула безопасности спасла жизни водителя и пассажирки, телеведущей Тины Канделаки, но не защитила от пожара. На Керимове загорелась одежда, он катался по траве, пытаясь сбить пламя. Вертолетом его перевезли в ожоговый центр в Марселе, затем самолетом в военный госпиталь Королевы Астрид в Брюсселе — в виде исключения, тут же заявило Министерство обороны Бельгии, пациент оплатит все расходы. По слухам, именно Вайн договорился об устройстве Керимова в этот госпиталь.

Мало кто знал, что накануне автокатастрофы Керимов осваивал новую для себя реальность западного бизнеса. Его промоушеном на Западе занимался Вайн. Он представлял главу «Нафты» банкирам и крупным бизнесменам как талантливого инвестора, который не участвовал в приватизации, не строил налоговых схем и не пилил бюджет. «Вайн вывел Керимова во внешний мир, раньше он нигде не мог пройти процедуру compliance, все воспринимали его как рейдера», — говорит один из инвестбанкиров. Усилия Вайна и обаяние Керимова в конечном счете принесли результат, и постепенно топы глобальных инвестбанков начали воспринимать Керимова как потенциального клиента. Но кто-то должен был рискнуть первым. Риск взял на себя глава банка Morgan Stanley Джон Мак, один из друзей Вайна. Именно Morgan Stanley летом 2006 года начал полную проверку всех активов Керимова на предмет их «чистоты».

После аварии Керимов долго не появлялся на людях. Он лежал в больницах, проходил реабилитацию, принимал множество лекарств и вынужден был постоянно делать перевязки. «Ему приходилось носить специальный костюм, наполненный силиконом. Он был в постоянном ознобе», — рассказывал Forbes один из знакомых Керимова. Но запущенная в 2006 году корпоративно-инвестиционная машина не давала возможности передохнуть: принимать решения нужно было быстро.

После того как Morgan Stanley завершил due diligence, подоспели и остальные — всего 12 американских и европейских банков, рассказывает бизнесмен, знакомый с Керимовым. Все они признали его активы и деньги «чистыми». «Мы так и не смогли узнать, сам ли он участвует в сделках или фронтует кого-то, да нам это и не было нужно», — признался Forbes один из инвестбанкиров.

По большому счету эти подробности не волновали банкиров, поскольку им попалась по-настоящему крупная рыба. К концу 2007-го — началу 2008 года российские активы были на пике стоимости. Керимов распродал почти все, что у него было в России. И эти сделки принесли ему около $26 млрд кэшем. После уплаты долгов осталось примерно $20 млрд. Банкиры предлагали, казалось бы, выгодные объекты для инвестиций — акции западных компаний и банков.

Катастрофа на финише

Полная картина западных покупок Керимова, вероятно, так и не откроется внешним наблюдателям. Все операции по заказу бизнесмена проводили инвестбанки, отследить конечного покупателя невозможно, и опрошенные Forbes представители компаний и банков либо отказались от комментариев, либо сообщили, что не могут подтвердить или опровергнуть такую информацию. «Обычно в подобных случаях конечного владельца крупного пакета нельзя установить, пока он сам не захочет этого», — заявил Мортен Викфорсс, вице-президент концерна Volvo, до 5% акций которого, по данным источников, Керимов купил в 2008 году. Как удалось выяснить Forbes, в портфеле Керимова оказались British Petroleum и E.On, Deutsche Telekom и Boeing, бумаги Deutsche Bank, Credit Suisse, Morgan Stanley, Merrill Lynch, Barclays, Fortis и Royal Bank of Scotland. Мотивы приобретений были разные: например, ходят слухи, что топ-менеджеры Royal Bank of Scotland и Fortis попросили Керимова выкупить долю акционеров, не согласных со сделкой по приобретению голландского банка ABN Amro.

Играл Керимов по-крупному. По словам представителей нескольких банков, с которыми поговорил Forbes, владелец «Нафты» открывал позиции по их бумагам на миллиарды долларов. Он стал крупнейшим частным акционером Morgan Stanley. Акции одного банка или компании Керимов покупал через другой или несколько других банков: например, Morgan Stanley покупал для него акции BP, Credit Suisse, Merrill Lynch, RBS, банк Credit Suisse — акции Deutsche Bank и т. д. В ряде случаев собранные им пакеты превышали 3% от голосующих акций компании или банка: в этом ряду чаще всего называют BP, Deutsche Bank, Morgan Stanley, Credit Suisse. Как и раньше в России, акции покупались с большим кредитным плечом, но ни один западный банк не соглашался по примеру Сбербанка выдавать кредиты на покупку своих акций. Поэтому стандартная схема покупки выглядела примерно так: чтобы купить акции банка Credit Suisse на $1 млрд, Керимов размещал в Morgan Stanley не менее $200 млн своих денег, тогда Morgan Stanley давал ему в кредит $800 млн, и Керимов покупал акций Credit Suisse на $1 млрд. Все купленные акции оставались в залоге у Morgan Stanley.

Покупать акции с плечом рискованно. Это дает возможность заработать много, когда рынок растет, но, если цена купленных и заложенных акций падает, клиент должен увеличивать обеспечение.

Знакомый с Керимовым банкир утверждает, что тот хеджировал риски. На акции из портфеля Керимова покупались опционы «пут», которые дают право продать акции, к которым привязан опцион, по заранее фиксированной цене. В этом случае, если цена падала, Керимов терял на акциях, но зарабатывал на опционах. Использовались и более сложные опционные стратегии «стрэддл», которые позволяли много зарабатывать при сильных движениях рынка и вверх, и вниз. В этом случае на один и тот же базовый актив (акции) покупаются и опционы «колл» (право купить базовый актив по заранее определенной цене), и опционы «пут». Если рынок растет, срабатывают опционы «колл», если падает — «пут». Впрочем, другой инвестбанкир сомневается, что Керимов подстраховался: «Керимов и хеджирование рисков? Да вы бы видели, как он катается на водном мотоцикле!»

Перед кризисом банковские акции начали сильно дешеветь, но Керимов и Вайн не только не продавали их, но, напротив, докупали, рассчитывая, что упавшие до минимумов котировки скоро пойдут вверх. По словам знакомого Керимова, апофеозом этой стратегии стала покупка в очередной раз упавших акций Morgan Stanley в сентябре 2008 года, когда до глобальной катастрофы оставались считаные дни. Керимов был настолько уверен в неизбежном «отскоке» и росте банковского сектора, что без тени сомнения вкладывал все новые деньги — потратив в конечном счете практически все.

Что произошло с его активами в середине 2008 года — одна из самых больших тайн Керимова. Когда после банкротства Lehman Brothers рынок полетел в пропасть, за первую же декаду октября акции самых устойчивых банков и компаний потеряли в цене по 20% и более, что автоматически включило margin calls и автоматически же лишило Керимова всех заложенных в банках (то есть, вероятно, вообще всех) ценных бумаг. Продавали их уже банки. Ему оставалось лишь в полном отчаянии наблюдать, как растворяются в воздухе почти $20 млрд.

Керимов пытался обвинять в катастрофе банкиров. Как сообщала бельгийская газета Het Laaste Nieuws, в ноябре 2008-го он грозился подать иск к бывшему главе бельгийско-голландской банковской группы Fortis Морису Липпенсу, говоря, что тот предоставил ему ложную информацию о финансовом положении банка, уговаривал Керимова участвовать в размещении допэмиссии банка. В результате этих уговоров летом 2008 года Millennium Group Керимова купила акции Fortis на €750 млн, а во время кризиса смогла продать их лишь за €50 млн. До суда дело так и не дошло — возможно, со временем Керимов просто остыл. Если всегда и все важные решения он привык принимать сам, кого в этом винить? Вся команда во главе с Алленом Вайном работает на Керимова и поныне.

Большой блеф

Керимов всегда соблюдал режим строгой секретности вокруг своей экспансии на Запад, даже когда на начальных этапах она шла вполне успешно. О масштабах октябрьской катастрофы он тем более не распространялся. Хранили молчание и инвестиционные банки, приложившие руку к этой катастрофе. Но уровень потерь находился где-то между отметками «всё» и «почти всё». С большой долей вероятности можно утверждать лишь, что Керимов сохранил личные активы, которые исторически оформлены на его швейцарский холдинг Swiru: особняки во Франции и Англии, две яхты, несколько самолетов, возможно, какие-то деньги на счетах. Это максимум сотни миллионов долларов — октябрь 2008 года отбросил Керимова на много лет назад. В какой-то момент, рассказывает один из источников, у владельца «Нафты» не было денег даже для того, чтобы платить своей команде. Керимов приложил все силы к тому, чтобы скрыть свое подлинное финансовое состояние: полной картины не видели даже его топ-менеджеры. В России же у Керимова по-прежнему была репутация исключительно успешного инвестора и связи, которые открывали многие двери. Медленно, шаг за шагом он начал выбираться из пропасти.

Первым приобретением после кризиса стала строительная группа ПИК, владельцам которой только в 2009 году нужно было вернуть банкам $900 млн. Керимов получил от собственников ПИК Кирилла Писарева и Юрия Жукова пакет 25% под обещание урегулировать вопрос с долгами — и сразу же Сбербанк согласился начать переговоры о реструктуризации долга компании в размере 14,2 млрд рублей. После того как ПИК согласовала вопрос с этим долгом и кредитами других банков, Керимов получил еще 20% акций компании. Бизнесмен ничем не рискует: он заключил соглашение, по которому Жуков и Писарев могут выкупить его долю обратно в течение трех лет по рыночной цене на момент сделки. Притом что на ПИК Керимов не потратил ничего.

А вскоре Керимов вернулся в действительно крупный бизнес. В 2009 году Владимиру Потанину, владельцу сильно просевшего в кризис холдинга «Интеррос», очень нужны были деньги, чтобы платить по текущим долгам, и он решил продать 39% крупнейшей золотодобывающей компании России «Полюс Золото». У Керимова не было денег на этот пакет, но он начал переговоры и с Потаниным о продаже, и с банком ВТБ о деньгах для сделки — и договорился с обоими. Потанин получил деньги, в которых очень нуждался, Керимов — перспективные акции со значительным дисконтом к рыночной цене и нового лучшего друга в лице банка ВТБ, заменившего в этой роли Сбербанк. Невозможно отделаться от ощущения дежавю: структурам Керимова сейчас принадлежит до 4,5% банка ВТБ, а банк финансирует основные операции владельца «Нафты». В том числе самую масштабную посткризисную сделку российского рынка — покупку «Уралкалия». Общая сумма кредитов, выданных ВТБ компаниям Керимова, составляет не менее $2,5 млрд.

Снова на коне

Владелец «Уралкалия» Дмитрий Рыболовлев всегда опасался, что рано или поздно государство захочет прибрать его компанию к рукам, из этих соображений, к примеру, он никогда не брал больших кредитов в российских госбанках. Но однажды бдительность ему все же изменила. На рутинном совещании в 2008 году вице-премьер Игорь Сечин спросил, на чьи деньги будет отстроена новая железная дорога в Березниках. Старая провалилась в гигантскую воронку, образовавшуюся на месте одного из рудников «Уралкалия». Рыболовлев публично отказался финансировать стройку. Сечин был в ярости, вспоминает участник той встречи.

Вскоре после этого Рыболовлев узнал, что госорганам, ранее признавшим аварию на «Уралкалии» форс-мажором, поручено заново проанализировать ее причины, а заодно подумать, не должна ли компания доплатить государству за оставшиеся в погибшем руднике запасы. В итоге «Уралкалию» грозил штраф в размере до 85 млрд рублей. В нервном ожидании последствий Рыболовлев провел около полутора лет, что не прошло даром: бизнесмен, ранее заявлявший, что не продаст компанию ни при каких обстоятельствах, начал переговоры с потенциальными покупателями. До них были доведены главные условия сделки: весь «Уралкалий» стоит не менее $10 млрд и деньги за свои 63% акций Рыболовлев хочет получить как можно быстрее. Претендент вскоре нашелся — им стал владелец «Интерроса» Потанин, который был готов заплатить $6,27 млрд, треть из них с рассрочкой.

Весной 2010 года команде Потанина, отвечавшей в «Интерросе» за M&A, приходилось работать и по ночам: время шло на часы, и к подписанию term-sheet по покупке «Уралкалия» почти все было готово. Но накануне сделки Рыболовлев и его представители просто перестали выходить на связь с «Интерросом». Не ожидавший такого вероломства Потанин быстро выяснил, что его лихо обошел Сулейман Керимов. Владелец «Нафты» взял Рыболовлева напором: он провел «классическое M&A по-русски», говорит один из участников событий. «Без всякого due diligence и подписания бумаг» он согласился выдать владельцу «Уралкалия» безвозвратный аванс. Рыболовлев попросил $300 млн, Керимов согласился, но предупредил, что, если сделка не состоится, тот вернет ему вдвое больше. Сошлись на $150 млн, говорит близкий к «Нафте» источник. Еще $150 млн Керимов добавил к цене Потанина, и Рыболовлев согласился. Керимов мог позволить себе переплатить, ведь у него был очень известный и денежный партнер — глава «Онэксима» Михаил Прохоров.

Именно он изначально пришел к Керимову с идеей купить «Уралкалий». Но буквально накануне сделки Прохоров известил Керимова, что передумал. Керимов мгновенно нашел новых партнеров (ими стали его старые знакомые Александр Мамут, Александр Несис и Филарет Гальчев) и решил вопрос с финансированием для всех с банком ВТБ. Одновременно владелец «Нафты» уже занимался операцией по получению контроля над «Сильвинитом», единственным российским конкурентом «Уралкалия».

Совладелец «Сильвинита» Анатолий Ломакин (он вел переговоры с Керимовым в том числе от лица своего партнера Петра Кондрашева) сначала убеждал владельца «Нафты», что компания не продается. Они уже вели переговоры об объединении с холдингом «Фосагро». Тогда на «Сильвинит» заехало полсотни человек из разных проверяющих органов, говорят знакомые бывших хозяев компании. Совладельцы «Сильвинита» были так напуганы проверками и натиском «Нафты», что прекратили переговоры не только с «Фосагро», но и со всеми другими потенциальными покупателями. К примеру, Ломакин категорически отказывался обсуждать эту тему даже с давним знакомым Владимиром Потаниным, с которым они в 80-х годах сидели за соседними столами в департаменте минеральных удобрений внешнеторгового объединения «Союзпромэкспорт».

Но источник, близкий к «Нафте», говорит, что способ давления был другим: Керимов снова отчаянно блефовал. Он сообщил Ломакину, что уже купил у Рыболовлева 25% акций «Сильвинита», и обещал контролирующим акционерам «веселую жизнь» в виде корпоративной войны. Такой пакет у Рыболовлева действительно был, правда, Керимов его не выкупал (эту сделку только через полгода провел уже сам «Уралкалий»). Но Ломакин этого не знал, и блеф сработал. Кроме того, Керимов предложил продавцам хорошую цену (около $3 млрд за 47% акций), и они быстро согласились. Покупателями стали партнеры Керимова — Зелимхан Муцоев и Анатолий Скуров, деньгами им помог все тот же ВТБ. А уже через полгода было объявлено о слиянии «Уралкалия» и «Сильвинита». В итоге Керимов стал крупнейшим акционером второго по величине производителя калийных удобрений в мире и одной из самых рентабельных компаний в России (рентабельность в первой половине 2011 года — 64%, прогноз по EBITDA в 2012 году — $4,5 млрд).

Бывшие владельцы «Уралкалия» и «Сильвинита» итогом своего общения с владельцем «Нафты» остались довольны, рассказали Forbes несколько знакомых Рыболовлева, Кондрашева и Ломакина. Керимов и его партнеры не поскупились, предложив за активы около 30% премии к рынку. Даже замкнутому и недоверчивому Дмитрию Рыболовлеву миллиарды вскружили голову: в счет оплаты части «Уралкалия» он принял апартаменты в гостинице «Москва» и здание «Военторга», оцененные для сделки в $700 млн.

У владельца соседних апартаментов в гостинице «Москва» Сулеймана Керимова дела тоже идут неплохо. Финансовая катастрофа осталась в прошлом, а большой блеф, сопровождавший его возвращение в большую игру, отлично сработал. Стоимость нынешних активов владельца «Нафты» уже подбирается к $10 млрд. Возможно, новая комбинация Керимова — как всегда масштабная и как всегда рискованная — уже началась.